.............
Навострив двуручные мечи,
взяв с собою мастерок и кирпичи,
мы идём бичи -
посткиевляне, неомосквичи.
Мы идём сквозь тевтонский строй
степью домотканой, Золотой ордой,
выбритою синевой,
двигая то левою то правою ногой.
Эйзенштейн Серёжа, посмотри,
ну как тебе наши перчатки, наши фартуки?
Из последних сил,
Юрий Айзеншпис нас, чурок, раскрутил.
Москва златоглавая,
огнеупорна, несгораемая.
манихейская, с манифестами,
адская, азиатская,
цепкая, с концепцией,
с коррупцией, полицией,
с попс-певцами и попс-певицами
с красивенькими ряхами,
с антикварными кокардами
и декабристскими бляхами.
Скажите, что делать в такой Москве
дешёвому строителю белокаменных стен -
хохлу, армянину, таджику
и другу плоских степей калмыку.
Спой, Тарас Шевченко, нам "калинку",
хватит воспевать свою украинку,
хватит тужить по возлюбленной Неньке -
подхалимке, крепачке, согнутой девке.
Хороши в Москве весной листочки;
смотрит снайпер сквозь пустые строчки,
наблюдает в оптику московский рай.
С вами всё ясно - Абдула, поджигай.
Хороша в Москве весной клубничка.
Ничего не видно. Где же наша спичка?
Все, должно быть, сгинули на "пати",
хватит шуточки шутить, люди, поджигайте.
Бонапарт сидит - знакомые всё лица.
Деревянным ветром занесло в столицу.
Брось-ка лучше нам заветный коробок -
согреемся вместе и я тоже продрог.
А чеченец подливает масла нам в огонь,
на костре неброском греет бородатую ладонь.
Гитлер, всё смакуя румынскую нефть,
приполз в Подмосковье на пожар посмотреть.
Горит, словно в песне. Сергей Бондарчук,
куда теперь деваться бегущему москвичу?
Прыгают искры над весёлым Кремлём.
Тахтамыш отплясывает с пустым ведром.
Заходите, заходите все на огонёк,
приносите кто дрова, кто бумажный клок.
Гори, гори ясно китайская Москва,
у каждого своё место у красного петуха.
Гори, пока не погасла зубастая злость,
свой последний поджигайте византийский мост.
Гастарбайтеров рваный задрыпанный легион
дружно двинулся на "вы". Перешёл Рубикон.
- Подпись автора
